Тридцать километров над основным маршрутом по которому ходили группы, там разворот, и забравшись повыше, покружить в конечной точке. Рацию держать включенной на нужной частоте. — Такие инструкции мы получили от Клауса.

Поисковые группы охотников многочисленными не были, и состояли, как правило, из четырех, или пяти человек. Крайний срок возвращения последней из них, закончился три дня назад. Конечно и раньше случались задержки, но чтобы сразу и в таком количестве, такого не было. Учитывая их прекрасную подготовку и отличное ориентирование, — возможность застрять, сбиться с пути, или ещё что-то в таком духе, практически исключалась. Единственное что могло помешать им — какое-то внешнее воздействие, типа случившегося с группой седого. В общем, не питал я особых надежд на эту поисковую операцию. Поглядывал конечно вниз, но примерно представляя, что сделает человек когда услышит звук приближающегося самолета, — а он тупо спрячется, не верил в успех мероприятия.

Охотники это тоже понимали, поэтому весь расчёт строился не на нашей глазастости, а на подвешенных под крыльями камерах. Пусть людей они не заснимут, но какие-нибудь следы вполне могут запечатлеть. Потом, по возвращении, отснятые ролики разложат на кадры, и если найдут что-то, организуют полноценную спасательную операцию.

*****

Тридцать километров при скорости сто сорок, это чуть больше десяти минут в одну сторону. Плюс взлёт-посадка — в сумме максимум полчаса. То есть даже соскучиться не успеют, как мы вернёмся.

Поднявшись ещё чуть-чуть, я выровнял штурвал, остановившись на трёхстах метрах. Не так много чтобы не заметить человека, но достаточно для более широкого обзора.

— Старайся над дорогой идти. — посоветовал Леонид, поглядывая вниз.

Я и сам понимал что на машине по дворам гонять никто не станет, но дорог было много, и выбрать какую-то одну не получалось. Так что «рулил» я чисто по компасу. Туда на северо-восток, обратно на юго-запад.

Дойдя до конечной точки, приступил к выполнению второй части задания. Теперь требовалось подняться повыше, тысяч до полутора, и сделав пару кругов, так же не снижаясь, возвращаться обратно.

Делалось это для того чтобы получить более масштабный общий вид. Снимки с камер потом увеличат, и «под микроскопом» рассмотрят каждую улочку. Сейчас не лето: а снег он такой, как ни прячь, а следы всё равно останутся.

— Кажись я что-то вижу! — выкрикнул Леонид, тыча рукой куда-то вниз. — Вроде машина!

Посмотрев в указанном направлении, я тоже заметил автомобиль. Точнее его обгорелые остатки.

— Свежий! Вон, снег вокруг почернел!

— Сейчас пониже пройдём! — ответив Леониду, я положил самолёт на крыло. Садиться не планировал, хотелось просто рассмотреть получше. Машина, тем более свежая, это уже след, ведь кто-то же её сжёг? А значит этот кто-то, как-то приехал, и как-то уехал.

Высота стремительно падала, скорость росла, и удержавшись на ста метрах, я потянул штурвал на себя. Ниже не рисковал, дома в этом районе хоть и невысокие, но в случае форс-мажора пространства для манёвра не останется от слова совсем.

Это хорошо у нас в степи: дядя Саша иной раз на посадку заходил через всю деревню, можно сказать практически по крышам.

Интересно, как он там? — подумалось почему-то. Вообще, если составить список людей, о судьбе которых я беспокоился, дед был бы на первом месте. Мужик он конечно своеобразный, но за последнее время мы с ним настолько сроднились, что я уже и не обращал на его закидоны никакого внимания. Главное человек хороший, отличный пилот, и надежный товарищ.

А о судьбе станицы переживали все. За проведённую в гостях неделю мы не раз обсуждали тему попавших к нам видеозаписей. И Клаус, и Камилла, утверждали что до весны бояться нечего. Съёмки делал скорее всего кто-то из местных: обиженный какой-нибудь, или подкупленный. Сами же диверсанты, договорившись о способе связи, вернулись обратно в город, пока степь не сильно замело. Отталкиваясь от наличия в селе пятой колонны можно предположить что связи были налажены заранее; пересечь, без помощи изнутри, сплошной периметр, не так то просто, если не сказать невозможно.

— От неё, кажись, даже дым ещё идёт! — всматривался Леонид.

В этот момент по корпусу самолета несколько раз что-то ударило — негромко, но я почувствовал непривычные вибрации.

— Стреляют чтоль? — приподнялся Леонид.

— Похоже. — с набором скорости я повёл самолёт еще ниже, стараясь как можно быстрее выйти из зоны обстрела. Сейчас главное не дергаться, чем ниже, тем меньше шанс что атака продолжится — дома помешают.

И только отдалившись на приличное расстояние, попросил Леонида проверить Викентия в салоне. Как-то подозрительно он молчит.

Но с ним всё было в порядке. Похоже он не заметил ни обстрела, ни машины. А маневры воспринял как часть полётной программы.

— Ты место запомнил? — вернувшись в кресло, спросил Леонид.

— Ну так. Примерно. — на самом деле, запоминать то особо и нечего. Внизу всё настолько одинаковое, что глазу просто не за что зацепиться. Бесконечные крыши, и никаких ориентиров. Я поначалу пытался акцентироваться на высотках, но они тоже страдали однотипностью и количеством, так что оставалось рассчитывать только на знание местности самими охотниками.

— Ладно... Будем надеяться что записалось там что-то... — буркнул Леонид, хмуро прикладываясь к биноклю.

Дальнейший полет прошёл без приключений, заметив вышку, я скорректировал курс и через несколько минут уже заходил на посадку.

Внизу нас ждали целой делегацией, поэтому, когда, прокатившись по ровнёхонькому насту, самолет остановился, под крылом тут же столпился народ. Ждали Викентия.

— Они его словно космонавта встречают. — ухмыльнулся Леонид.

— В каком-то смысле оно так и есть. — согласился я. Для людей никогда не поднимавшихся в небо: а таких тут было подавляющее большинство — если не все, Викентий должен был стать кем-то вроде национального героя.

Поэтому, глядя как собравшиеся обступили своего «космонавта», выходить мы не спешили.

Но тут сам Викентий загляну в кабину.

— Аппаратуру можно снимать? — спросил он.

— Нужно. — ответил Леонид, а я добавил,

— Минут семь-десять назад сразу отмотайте, там машина сгоревшая, возможно кто-то из ваших.

— И толпу убери от самолёта, нам работать надо. — попросил Леонид.

Викентий кивнул, вышел к своим, и уже через пару минут на взлетной полосе никого не было.

Покинув кабину, первым делом мы обошли самолёт.

— Вот, смотри... — присев, Леонид показал на три пулевых отверстия в корпусе правой лыжи.

Я присмотрелся, и примерно прикинув траекторию, заметил следы на нижней части кокпита — пройдя лыжу насквозь, пули ударились в нижний, усиленный металлом лист. Пробить — не пробили, угол не тот, да и лыжи хоть и алюминиевые, но какую-то часть энергии погасили.

— Калибр не маленький... — констатировал Леонид, засунув палец в одно из отверстий.

— Ага. — кивнул я, — повезло...

В прошлый раз, когда нас обстреляли, всё закончилось очень печально, и сейчас, казалось бы обычный пролёт над городом едва не обернулся катастрофой. Чуть левее, и очередь уперлась бы точно в двигатель, а если правее, то прямо по кабине, как раз по креслу второго пилота.

— Выше подниматься надо. — вздохнул Леонид.

— Палка о двух концах. Если под потолок, чтобы не доставали, — хрен чего увидишь, а пониже — будешь как на ладони.

— Раз так, в город лучше вообще не соваться...

Тут я был полностью согласен — с одной стороны, но с другой понимал — если всего бояться, лучше совсем не летать.

Ведь враг может оказаться где угодно. В лесу, в поле, возле реки. Да и не обязательно это должен быть враг, желающих просто пострелять по чужому самолёту, предостаточно. Увидел, задрал ствол кверху, да дал пару очередей. Чего уж... Азарт...

Пока разглядывали последствия обстрела, прибежал Олег.